Что-то происходит в нашем обществе. Такое ощущение, что оно разваливается на части.
Вчера пришла новость из Германии: теперь детей не обязательно записывать мальчиком или девочкой, появился «третий» пол. Объяснения вроде понятные: часто, когда младенец рождался с чертами мальчика и девочки, родители выбирали пол, делали операцию. И часто эти решения были неверными, приносили много страданий ребенку и родителям, когда он вырастал. Но несмотря на все объяснения, осадочек-то остался. Осадок, связанный с событиями последних лет.

А так все хорошо начиналось! 

        Конец 19 века, - суфражистки приковывают себя к ограде, – требуют всеобщего избирательного права. Давно ушла в прошлое поговорка, что для женщины главное в жизни только «три К»: киндер, кюхе, кирхе, то есть дети, кухня, церковь, Софья Ковалевская получает высшее образование в Швеции (в России это было немыслимо) и становится профессором!
Советский союз уравнял права женщин на государственном уровне, женщины не только становились профессорами, но и министрами, директорами заводов. И уж казалось, что роль женщины наконец оценена в обществе по достоинству.
И так было, пока мы не услышали о гендерном равенстве.
Европейцы помешаны на гендерном равенстве. Именно этого они требуют от «новообращенных» членов европейского сообщества. Но гендер не сексуальный, а социологический пол, и в широком понимании не обязательно совпадает с биологическим полом индивида, с его или её полом воспитания или с его/её паспортным полом.
       Слово «гендерный» относится не к мужчине и женщине, а к понятиям мужской и женский, другими словами речь идет о качествах или характеристиках, которые общество предписывает каждому полу. Люди рождаются женского или мужского пола, но учатся быть женщинами или мужчинами. Понятие гендерный имеет глубокие корни и по-разному воспринимается как в рамках каждой культуры, причем это понятие меняется со временем. Однако во всех культурах гендерный фактор определяет уровень власти и ресурсов, которыми наделяются женщины и мужчины.
         И оказалось, что в нашем обществе с правами женщин не все так хорошо, что существует невидимый, но весьма прочный «стеклянный потолок», в который упирается женщина, достигнув определенных успехов в работе.
      Практически каждая женщина на высоком посту, будь то депутат, министр, летчица или генерал, сталкивается с гендерной сегрегацией, ей приходится преодолевать недоверие к ней как к женщине и работать в два-три раза лучше, чем окружающие ее мужчины.
Потому что в бытовом сознании по-прежнему считается, что женщина – существо, выполняющее лишь вторые роли, скажем так, подчиненное. И это проявляется даже в анекдотах о блондинках или о женщинах за рулем.
      Все начинается в детстве, когда девочкам покупают куклы, а мальчикам – машинки и солдатиков. Девочек учат шить и готовить, заботиться о домашних, а мальчика - чинить электрику и сантехнику, собирать мебель и т.д. Возьмем детский букварь, вот картинки: мальчик с дедушкой идут на рыбалку, а девочка с бабушкой готовят пирог. То есть для мальчика - весь мир, для девочки – дом. Получается, что даже учебники культивируют роль женщины дома, на кухне. Вроде мелочи, но задумавшись об этих мелочах, становится понятно, почему женщине после 45 лет очень трудно найти хорошую работу.
Поэтому европейцы и приняли законы о гендерном равенстве, это когда при прочих равных женщина находится в привилегированном положении. Сейчас в той же Швеции гораздо выгоднее быть женщиной, тебе не откажут в приеме на работу, ты можешь подать в суд на мужа, и суд будет на твоей стороне. (Хотя уже бывают перекосы, когда жены бьют своих мужей, а тем не верят, когда они обращаются в полицию).
То есть женщины и мужчины должны быть равны во всем, вплоть до численности женщин в бизнесе и парламенте. То есть если женщин у нас 52%, то и в правительстве и топ-менеджменте должно быть 52%! Но ведь логично на такие позиции назначать не по полу, а по способностям. А если нет подходящих женщин? Ставить на посты неподходящих? Тупой набор процентов ни к чему хорошему не приведет. Потому что это опять сегрегация.
       Вот когда перестанут считать, сколько у нас тех и других в процентах, тогда и наступит настоящее равенство. Просто никто не будет смотреть женщина ты или мужчина, а будут смотреть, какой ты человек.